Главная » История и методология экономической науки » Операционализм и иррелевантность предпосылок
Операционализм и иррелевантность предпосылок
 Уникализировать текст |
Операционализм
Одной из основных целей его работы, утверждал Самуэльсон, является выведение «теорем, имеющих операциональную значимость» в экономической теории: «Под имеющей операциональную значимость теоремой я подразумеваю просто гипотезу об эмпирических данных, которая могла бы в принципе быть опровергнута хотя бы при идеальных условиях».Это утверждение совсем не операционализм в его общепринятом понимании. Методология операционализма, как ее изложил Бридж-мен, фундаментально ориентирована на построение определенных правил соответствия, которые должны соединять абстрактные концепции научной теории с экспериментальной деятельностью по физическому измерению. Данное же Самуэльсоном определение имеющих операциональную значимость теорем фактически сводится к попперовскому фальсификационизму.
Самуэльсон проводит фундаментальную границу в рассуждениях сравнительной статики между тем, что с тех пор стало называться количественными и качественными расчетами. В экономической теории редко удается указать величину, на которую изменятся эндогенные переменные при изменении одной или более экзогенных переменных. Но, как говорит Самуэльсон, мы должны как минимум настаивать на том, чтобы можно было определить алгебраический знак этого изменения:
«Полезность нашей теории определяется тем, что с помощью анализа мы часто оказываемся способны выяснить природу изменений в наших неизвестных переменных в ответ на конкретное изменение одного или более параметров. Фактически наша теория лишена операциональной значимости, если она не налагает некоторых ограничений на наблюдаемые количественные величины, благодаря чему она в принципе может быть опровергнута» [48].
Применяя критерий возможности качественных расчетов к некоторым из основ общепринятой теории, Самуэльсон заключает, что эмпирическое содержание современной теории потребительского выбора невелико. Он скептически настроен в отношении основных догматов «новой экономической теории благосостояния», пытающейся делать осмысленные утверждения о благосостоянии, не прибегая к сравнениям между индивидами.
Идею операционалистской исследовательской программы в экономической теории последовательно высмеивал Махлуп. Придирчиво читая Бриджмена, Махлуп интерпретирует операционализм как исключение всех мысленных конструкций при формулировании теорий, откуда легко показать, что это равносильно исключению из теории всех математических формулировок.
Если, с другой стороны, мы признаем законность таких мысленных операций, как математические функции, говорит Махлуп, методологическая сила операционализма оказывается безнадежно утерянной: теории, состоящие исключительно из физически измеримых операциональных концепций, не могут привести ни к чему, кроме обобщений эмпирических закономерностей на низком уровне.
Это настолько очевидно, что об этом не стоило бы и упоминать, если бы не эмоциональная притягательность прилагательного в словосочетании «операциональная теория», которое, по крайней мере, у Самуэльсона, употребляется как синоним «эмпирического». Махлуп в 1963 г. заходит настолько далеко, что не признает за концепцией равновесия права именоваться «операциональной»: «Равновесие как инструмент теоретического анализа не является операциональной концепцией; попытки разработать ее операциональные аналоги не имели успеха» [10].
Операциональная теория по Махлаупу — это просто опровержимая теория: «Непросто догадаться, что экономисты, употреблявшие словосочетание «операциональная теория», имели в виду на самом деле. Они не приводили никаких иллюстраций или примеров, поясняющих это обозначение... Призывая к операциональной теории, экономисты могли иметь в виду... что теория должна иметь достаточную связь с практикой, с данными наблюдений. Связь является «достаточной», если она позволяет... время от времени подвергать теоретическую систему верификации на эмпирических фактах» [10].
Дональд Гордон в 1955 г. сделал попытку определить, что означает операционализм в экономической теории. Он пишет в манере, очень близкой к Бриджмену, определяя операциональное утверждение как утверждение, описывающее или предполагающее принципиально выполнимую операцию, результаты которой составляли бы основание для его проверки. В итоге его определение операциона-лизма становится почти неотличимым от определения опровержи-мости по Попперу.
Далее Гордон применял принцип соответствия имеющих операциональную значимость теорем по Самуэльсону. Если функциональная связь между наблюдаемыми переменными имеет операциональное значение, то должна быть доказана динамическая устойчивость функции. Любое отклонение эндогенных переменных от равновесных значений вызывает поведение, способствующее возврату к исходному состоянию равновесия; критерием устойчивости функции является применимость качественных расчетов, подразумевающая в свою очередь, что соответствующие условия «при прочих равных условиях» четко определены.
Таким образом, в обычной интерпретации кривых спроса, принимаются постоянными вкусы и доходы покупателей, цены заменяющих и дополняющих благ. Заданные доходы и цены являются «прочими условиями», ограничивающими применимость кривой спроса определенными эмпирически наблюдаемыми ситуациями. Предпосылка о заданных вкусах является эмпирической гипотезой о том, что в течение периода наблюдения спрос не меняется или меняется незначительно.
Следовательно, согласно Гордону, в принципе нет надежного различия между количественными и качественными расчетами. Если можно делать качественные прогнозы о спросе на товар, мы обязаны этим тому, что кривая спроса остается неизменной на протяжении периода наблюдения. В этом случае мы, возможно, способны и количественно предсказать ее наклон и эластичность. С другой стороны, если мы не можем делать количественных прогнозов о спросе, потому что кривая спроса сдвинулась, мы не можем и качественно прогнозировать изменения спроса.
На практике, однако, различие между количественными и качественными расчетами имеет принципиальное значение для критерия операциональной значимости, или, как предпочитает говорить Блауг, для критерия опровержимое.
Важный принцип, который заявляется этим рассуждением, заключается в том, что мы можем предсказать существование чего-то вроде полностью определенной, имеющей отрицательный наклон функции спроса, если:
• мы можем верно предсказать алгебраический знак изменения величины спроса, вызванного изменением цены товара;
• мы можем с уверенностью предполагать, опираясь на принцип соответствия, что рынок товара динамически устойчив.
В своих «Основаниях» Самуэльсон часто чисто эмпирически устанавливает соблюдение второго условия. На первое условие возлагается вся нагрузка по обеспечению теорем операциональной значимостью.
Качественные расчеты и принцип соответствия были доработаны и затем использовались при проверке экономических теорий. Но пока следует обратиться к краеугольному камню послевоенной экономической методологии. Таковым является статья «Эссе о методологии позитивной экономической науки» Милтона Фридмена, вышедшая 1953 г. Ее центральный тезис, состоящий в том, что экономистам не следует озадачиваться тем, как сделать свои предпосылки «реалистичными», вызвал множество споров.
Аргументы Фридмена настолько тонки, что даже теперь трудно найти двух экономистов, абсолютно сходящихся во мнении о том, что он хотел сказать. Это отчасти связано с тем, что статья содержит два совершенно разных тезиса, которые связаны между собой очень слабо.
Тезис об иррелевантности предпосылок
Фридмен начинает свою знаменитую статью с повторения взглядов Сениора-Милля-Кернса о разделении экономической теории на нормативную и позитивную. Далее он утверждает, что все естественные и общественные науки, включая экономическую в ее позитивном аспекте, имеют единую методологическую основу. Далее он пишет о природе этой единой методологии:
«Теория, рассматриваемая как набор ... гипотез, должна оцениваться с позиций ее прогнозной силы в отношении тех феноменов, которые она должна «объяснять» [10]. Только факты могут показать, «верна» она или «неверна»... Как я сейчас покажу подробнее, единственная релевантная проверка обоснованности гипотезы — это сравнение ее предсказаний с опытом.
Гипотеза отвергается, если факты противоречат ее предсказаниям..., она принимается, если факты не противоречат ее предсказаниям; она вызывает большое доверие, если она пережила много случаев, когда могла бы оказаться в противоречии с фактами. Факты никогда не могут «подтвердить» гипотезу; они только могут не противоречить ей, что мы, обычно, и имеем в виду, когда говорим, несколько неточно, что гипотеза была «подтверждена» опытом».
Отсюда Фридмен переходит к своей основной мишени для критики. Он подвергает сомнению то, что соответствие предпосылок теории реальности является проверкой ее обоснованности. Это широко распространенное мнение, пишет он, «фундаментально ошибочно и вызывает много путаницы». Предпосылки не только не обязаны быть реалистическими, напротив, даже лучше, если они далеки от реальности: «чтобы быть значимой, гипотеза должна иметь дескриптивно неверные предпосылки». Это пылкое преувеличение Самуэльсон впоследствии назвал «экстремальной версией уклона» [48].
Фридмену не составляет труда показать, что абсолютно любая теория, не является точной копией действительности, идеализирует поведение экономических агентов, чрезмерно упрощает предполагаемые начальные условия, а значит, является неточной. Так же легко он показывает, что, если простота является желательным свойством хорошей теории, все хорошие теории будут идеализацией и упрощением.
При широком наборе обстоятельств, пишет Фридмен, «индивиды ведут себя так, как если бы они рационально стремились к максимизации ожидаемой прибыли... и полностью располагали данными, необходимыми, чтобы преуспеть в этом стремлении». Блауг перефразирует утверждение Фридмена следующим образом:
«чтобы быть значимой... гипотеза должна иметь... неверные предпосылки, приписывая индивидам такие мотивы, которыми они «как будто» обладают, но сознательно обладать не могут; все, что имеет значение, — обладает ли теория, построенная на таких предпосылках, хорошей прогнозной силой» [10].
Это чуть ли не самый радикальный отказ от доктрины «при прочих равных условиях», который можно было бы себе представить. Он эквивалентен методологии инструментализма: теории являются инструментами построения прогнозов. Следовательно, при формулировке экономических гипотез в стиле «как если бы» мы не только отказываемся от попыток предложить какой-либо причинно-следственный механизм, связывающий поведение бизнесменов с максимизацией прибыли, а просто исключаем даже саму возможность подобного объяснения.
Существует еще один смысл, в котором предпосылки теорий можно называть «нереалистичными». Именно данную интерпретацию имело в виду большинство критиков Фридмена. Это случай, когда предпосылки считаются либо ложными, либо маловероятными в свете непосредственно наблюдаемого экономического поведения.
Надо сказать, что продолжая отрицать необходимость прямой проверки предпосылок, Фридмен допускает «использование «предпосылок» в качестве косвенной проверки теории». То есть предпосылки теории, признанные ложными на основе эмпирических данных, могут являться выводами более широкой теории, которые могут быть проверены, и тогда эти предпосылки, оставаясь ложными в одной области, являются верными в другой.
Это затрагивает важный методологический вопрос о роли предпосылок в теоретизировании: он, помимо прочего, состоит и в указании возможной области применения теории. Как отмечает Фридмен: «всецело оправданное использование «предпосылок» для спецификации обстоятельств, в которых теория справедлива, часто ошибочно интерпретируют как то, что предпосылки можно использовать для выяснения этих обстоятельств». Иными словами, не следует изучать предпосылки теории совершенной конкуренции, чтобы выяснить, может ли она быть применена к концентрированным рынку, ибо, если теория сформулирована подобающим образом, обстоятельства, в которых она применима, указываются в качестве одной из ее основных компонент.
Фридмен утверждает: если мы устраняем любые упоминания об области применения теории, мы делаем ее непроверяемой, поскольку на любое свидетельство ее опровержения можно возразить, что она была употреблена некорректно. Но, сделав это важное методологическое заявление, Фридман допускает применение теории совершенной конкуренции к любой фирме в зависимости от обстоятельств: «нет никакого противоречия в том, чтобы рассматривать одну и ту же фирму как совершенного конкурента в одном случае и как монополиста в другом». Иными словами, он снова возвращается к экстремальной инструменталистской интерпретации экономических теорий.
Фридмен существенно затруднил возможность понять его, поскольку на протяжении всей своей работы помещает слово предпосылки в кавычки и не обращает никакого внимания на то, что различные типы предпосылок обладают разным статусом. Он даже не делает явного различия между начальными условиями, вспомогательными гипотезами и граничными условиями.
Махлуп, приходя на выручку Фридмену, выделяет целый класс предпосылок, постулатов или фундаментальных гипотез:
• эвристические принципы (служащие полезными ориентирами в ходе анализа);
• базовые постулаты (в данное время не подвергаются проверке);
• полезные выдумки (не обязанные соответствовать фактам, но позволяющие рассуждать по схеме «как если бы);
• процедурные правила (являющиеся решениями о тех аналитических процедурах, которым мы будем следовать);
• предпосылки-определения (рассматривающиеся как чисто аналитические условности).
В любой теории эти типы фундаментальных предпосылок должны сопровождаться тем, что Махлуп называет «предполагаемыми условиями», т.е. начальными условиями относительно типа ситуации, типа обстановки и типа экономики, к которым должна применяться теория и в которых будут искать факты для проверки теории. Он соглашается, что для верификации теории «предполагаемые условия» должны соответствовать наблюдаемым ситуациям, но исключает все фундаментальные предпосылки из этого правила.
Утверждения, что потребители способны последовательно ранжировать свои предпочтения, а предприниматели предпочитают большую прибыль меньшей, хотя они при этом рискуют, представляют собой фундаментальные предпосылки, «которые, несмотря на то, что они обладают эмпирическим значением, не требуют независимых эмпирических проверок».
Прямые, независимые проверки не только «неоправданны», утверждает Махлуп, они даже «ведут нас по ложному следу». Это не значит, что теория неопровержима, признает он, поскольку она может быть отвергнута вместе с теоретической системой, частью которой является, когда мы получим в свое распоряжение более удовлетворительную систему.
Махлуп придерживается мнения, что теория никогда не бывает полностью дискредитирована, даже в случаях, когда известно, что ее фундаментальные предпосылки неверны, если только нет лучшей теории. Он соглашается, что предпосылка последовательной максимизации полезности и поведения, направленного на максимизацию прибыли, противоречит действительности для некоторых потребителей и предпринимателей.
Проблема, как видит ее Махлуп, состоит в том, что мы не можем знать, насколько значительны отклонения, например, от максимизирующего прибыль поведения, за исключением некоторых специфических прогнозов. Следовательно, мы должны «принять максимизирующее поведение в качестве эвристического постулата и иметь в виду, что следующие из него теоретические выводы могут иногда существенно расходиться с данными наблюдений. Мы можем, повторюсь, эмпирически проверить, действительно ли результат человеческой деятельности по большей части достаточно близок к тому, которого можно было бы ожидать, если бы люди всегда действовали так, как мы нереалистично предполагаем».
Следовательно, по утверждению Махлупа, недопустимо настаивать на прямой верификации фундаментальных предпосылок как критической проверке справедливости теории перед проверкой ее выводов или независимо от нее.
Критики Фридмена утверждали:
• точные прогнозы не являются единственной релевантной проверкой справедливости теории, а если бы они и являлись таковой, было бы невозможно отличить истинную корреляцию от ложной;
• прямые свидетельства, касающиеся предпосылок, не труднее получить, чем данные о рыночном поведении для проверки прогнозов, или, скорее, результаты изучения предпосылок ничуть не более двусмысленны, чем результаты проверки прогнозов;
• попытка проверки предпосылок может способствовать пониманию важных обстоятельств, которое поможет нам в интерпретации проверок прогнозов;
• если проверка прогнозов теорий, предпосылки которых очевидно противоречат фактам, — это действительно все, на что мы можем рассчитывать, нам следует требовать, чтобы наши теории подвергались чрезвычайно строгим проверкам.
Блауг останавливается на пунктах 2 и 3 и поясняет, что такое «проверка» предпосылок следующим образом.
Большинство согласятся с тем, что любая попытка опрашивать бизнесменов на предмет того, стремятся ли они максимизировать прибыль или уравнивать предельную выручку и предельные издержки, неизбежно даст двусмысленные результаты. Для интерпретации этих результатов потребуется ответить на тот самый вопрос, который мы пытались прояснить.
Однако возможны иные исследования. Можно, не задаваясь вопросом: «каковы цели фирмы?», спросить: «какую информацию собирают перед принятием решений?» или: «как в действительности принимаются такие решения и как внутри фирмы разрешаются конфликты, связанные с принятием решений о выпуске и инвестициях?»
В традиционной теории фирмы она рассматривается в качестве «черного ящика» — без объяснения, как действует ее внутренний механизм принятия решений. Исследование, имеющее целью пролить свет на природу «черного ящика», безусловно, должно украсить попытку проверить прогнозы теории поведения фирмы — «черного ящика». Во всяком случае, без подобного исследования прогнозы теории будет так же трудно проверить, как и ее предпосылки.
Фридмен фактически признает этот аргумент. Опрос бизнесменов на предмет того, что они делают и почему, замечает он в одном месте своей статьи, «почти полностью бесполезен в качестве средства проверки справедливости экономических гипотез». Но он может оказаться полезен в отношении «поиска путей объяснения расхождений между прогнозируемыми и наблюдаемыми результатами».
Так что проверка предпосылок мотивации, похоже, играет некоторую ограниченную роль при проверке справедливости теорий, как гласит пункт 1, а также может оказаться полезной в интерпретации результатов проверки прогнозов, согласно пункту 3, откуда можно вывести пункт 2. В статье Фридмена не говорится, будто реализм предпосылок не имеет значения, без употребления вначале выражения «в значительной степени». Иными словами, он избегает экстремальных версий тезиса об иррелевантности предпосылок, которые Самуэльсон назвал F-уклоном.
« назад
Оглавление
вперед »
Ультраимперизм и априоризм « | » F-уклон и дарвинистский механизм выживания
Ультраимперизм и априоризм « | » F-уклон и дарвинистский механизм выживания
Учебники по данной дисциплине
Административно-правовое регулирование государственной службы