Система воспитания в Древней Руси

Главная » История образования в России » 3. Система воспитания в Древней Руси

Система воспитания в Древней Руси

Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная.

Христианство не выделяет педагогику как специфическое направление — оно синкретично: познавательное, этическое и эстетическое связано в нем в единый узел. В то же время всю христианскую культуру можно в целом характеризовать как «дидактическую», все в ней устремлено и направлено на воспитание человека. Как точно подметил С. С. Аверинцев, «христианство было по своей сути сугубо «педагогическим» движением, некоей морально-религиозной школой человечества; его некогда грандиозная социальная утопия непонятна без веры в неограниченную «перевоспитуемость» людей, в возможность радикально пересоздать их изнутри» (Идеи эстетического воспитания. — М., 1973. Т. I. С. 223).
В культуре Древней Руси на основе христианского вероучения сформировались определенные представления педагогического характера: о функции воспитания, объекте воспитания — человеке, о цели его воспитания, о методах педагогического воздействия, о познавательных возможностях, о роли учителя, о содержании образования, об образовательных институтах.
Чтобы понять, как в средневековой Руси относились к личности воспитуемого, следует остановиться на некоторых общих антропологических воззрениях того времени. Человек состоит из двух главных ипостасей, соединяющих в себе идеальное и материальное — из души и плоти. Душа, по определению отцов церкви, «есть существо бессмертно, духовно, несложно, бесплотно, невидимо, умно». Душа, в понимании русского автора кн. Андрея Курбского (XVI в.), состоит из трех частей: «колеблющаяся, всех нижайшая, к вещи телесней присажденная», следующая за ней — «чувственная», и, наконец, «мысленная», которая «во человецех наивысшая и предостойнеша»; две низшие части души заканчивают свое существование со смертью тела, и только «мысленная» бессмертна и является образом и подобием Бога. При всех различиях и нюансах в решении в древнерусской литературе вопроса о том, что есть душа и как она связана с плотью, душа рассматривается как главное в человеке, она, в отличие от плоти, бессмертна и вечна.
Все педагогические усилия нацелены на работу над человеческой душой. Душа является центром, через который проходят все основные понятия, она придает смысл и истинное значение и познанию, и разуму, и мудрости, и грамотности, и искусству, и всем действиям человека, которые без воздействия души — ничто, потому что только через душу возможен контакт с Богом. Душа является не только объектом педагогического воздействия, но и его целью, ибо конечная цель и воспитания, и обучения есть спасение души.
Конечным объектом христианского познания является Бог, понимаемый как абсолютная истина. Два пути ведут к его постижению: путь «знания» и путь «дел» (т. е. нравственно-добродетельный образ жизни), так утверждала еще раннехристианская философия. Первый путь стал питательной почвой для постепенного развития идеи рационализма в познании для западного христианства, второй — духовного пути в познании — для восточного: хотя наличие обоих подходов имело место и там, и там, речь идет о преобладающей тенденции.
Если Византия — христианская «наставница» Древней Руси — в своей, тесно связанной с античностью, культуре сочетала и развивала оба вышеуказанных пути, то на Руси значительное преобладание получили идеи невозможности познания Божественного только человеческим разумом: имеется в виду та «часть» человеческого разума, которая, как мы помним, связана с мозгом, а не с сердцем и душой. Путь к Божественной истине лежит через сердце, через духовное совершенство. Древнерусское понимание ума делает ясным наблюдение, что слово «сердце» употребляется наряду с умом в гносеологическом аспекте. «Собирая мысли благие в сердце своем», «вложи Бог мысль в сердце», «омрачил дьявол сердце», «злую мысль в сердце смыслив», «просветив сердце свое» — эти почерпнутые из древнерусских текстов выражения показывают особое представление о процессе познания, в котором эмоциональному началу отводится значительная, если не доминирующая, по сравнению с рассудком, роль» (Громов М. Н. Максим Грек. — М., 1983. С. 162).
«Душевной» или истинной мудрости противопоставлялось «внешнее», рассудочное познание и связанные с ним схоластические науки, к которым было склонно враждебное православию «латинство». «Внешние» и «внутренние» науки, тесно связанные с «внешней» и «внутренней» сущностью человека, в итоге определяли два типа обучения — «внешнее» и «внутреннее». Именно последнему на Руси отдавалось полное предпочтение.
Анонимный автор сочинения «Внутреннего человека духовное обучение» писал: «Сугуб (т. е. двойственен…) есть человек внешний и внутренний, плотен и духовен. Внешний, плотяный, видимый есть, внутренний же, духовный, невидимый...: внешний от многих членов составляется, внутренний же — умом, вниманием себе, страхом Господним и благодатию Божиею в совершенство приходит. Внешняго человека дела яве (явны…) бывают, внутреннего же человека неведома суть... Сугубое и обучение есть внешнее и внутреннее. Внешнее в книгах, внутреннее — в богомыслии. Внешнее — в любомудрии, внутреннее — в молениях. Внешнее — в остроумии, внутреннее — в теплоте духа. Внешнее — в художествах, внутреннее — в размышлениях. Внешний разум кричит, внутренний же смиряется. Внешний любопытствует, хотя ведати вся, внутренний же себе внимает и ничто же ино желает ведати, кроме Бога» (БАН. Собр. Колобова. № 218, пп. 35 об.–36 об.). Итак, мы видим характеристику двух видов обучения: внешнее — это книги, философия, риторика и поэтика, художества, желание все познать: внутреннее — боголюбие, молитва, помышление, теплота духа, смирение, желание познать Бога. Первое, к которому автор относится негативно, — существует для «внешних» людей, второе — для «внутренних».
Истинная мудрость, в отличие от «внешней», чисто познавательной мудрости, всегда в понимании древнерусских авторов связана с высокой нравственностью, с христианскими добродетелями.
<…> «Внутреннее» обучение предопределяло совершенно особое содержание образования, соответствовавшее его цели — спасению души. Грамматика, риторика, диалектика, арифметика, исторические, естественные и прочие знания не являлись в нем, как это обычно считают, главными, и даже грамотность не была обязательной. До широких народных масс, не имеющих возможности вдаваться в книжную премудрость, важнейшие с точки зрения христианской педагогики знания (так сказать «базовое образование») доносила так называемая церковно-учительная литература, состоявшая в основном из различных слов и поучений. Она охватывала широчайший круг морально-нравственных проблем, а также толковала основы христианского вероучения, излагая их кратко, образно доступно для простых слушателей и читателей. Назовем для примера лишь несколько тем, популярных в подобной литературе: «о смиренномудрии», «о добродетели», «о мудрости», «о том, как почитать родителей», «о истинных друзьях», «о пьянстве», «об истине и лжи», «о бедности и богатстве», «о гордости», «о книжной мудрости», «об обидах» и т. п. Вариантов подобных наставлений различных авторов существовало огромное количество. Фактически это комплекс знаний о многограннейших сторонах жизни, с которыми человек сталкивается в миру, и о самом себе. Эти знания жизненны и практически применимы, они дают человеку опору для его поступков. Поучения церковно-учительной литературы, «поставив перед собой задачу научить людей жить в соответствии с нормами христианско-феодальной этики, не только разъясняли эти нормы, предостерегали от нарушения их, наглядно изображая и причины отступлений от них, и вредные последствия, но вместе с тем требовали и от самого человека активной проверки своего «нрава», «помыслов» и «поведения» (Андрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе Древней Руси // Труды отдела древнерусской литературы. — Л., 1972. Т. XXVII. С. 6).
Наряду со страхом Божьим в душе человека должна воспитываться и благодарность к Богу. И то и другое порождает в человеке смирение, являющееся одной из основных добродетелей.
<…> Чтобы наставить человека в его жизненном пути, христианская педагогика применяла широкий спектр методов воздействия: от убеждений до наказаний. К последним относятся постоянные рекомендации применять к детям розги в процессе воспитания. <…> В побоях не видели унижения для личности ребенка, воспитываемого в средневековых традициях: плоть заслуживает ран, и почитаемые святые сами стремились к плотским мучениям. Кроме того, в условиях жизни того времени, полных опасностей и физического напряжения, необходимо было воспитывать терпение к боли и телесным лишениям.
Телесные наказания не являлись, конечно, единственным средством воспитательного воздействия. Эффективным средством в формировании личности являлась исповедь, к которой детей приводили с раннего возраста. Она приучала к самоанализу своих поступков. Ребенок знал, что у него нет возможности утаить дурное, о котором он сам должен поведать священнику. Каждый поступок, тайный или явный, все равно известен Богу, смысл же исповеди в том, что она дает возможность добровольного раскаяния и получения прощения, но часто — после наказания (наложения епитимьи). Существовали специальные руководства для священников в том, как надо проводить исповедь (чины покаяния в Требниках), содержащие перечни грехов и полагающихся за них епитимей. Определенное внимание в них обращалось на индивидуальные особенности человека: «Все едины во грехе, но не всех следует мерить единою мерою».
Важной по своему психологическому воздействию являлась и молитва — мольба к Богу. Никакое дело на Руси не начиналось и не оканчивалось без молитвы. Специальная молитва произносилась и перед началом учения. Нил Сорский, известный монах-философ XVI в., главным средством борьбы со своими страстями считал «умную молитву» — фактически это медитация, очищение души от низких помыслов через соприкосновение с высшим.
Большое значение для умения смирять свои плотские желания имели посты, к которым приучали с детского возраста. Наказания, исповедь, молитва и пост учили смирению — одной из главнейших христианских добродетелей, достижение которой являлось одной из целей христианской педагогики. Игры и смех в жизни детей ею не поощрялись. Впервые положительное отношение к играм в детском воспитании появилось в русской книжности конца XVII в. в «Гражданстве обычаев детских» — переводном сочинении немецкого гуманиста Эразма Роттердамского. Однако отсутствие игр и смеха в христианском воспитании с лихвой компенсировала народная педагогика, широко их применявшая в воспитательной практике.
Особое место в «душевном строении» человека занимало книжное чтение. Христианская педагогика была направлена на всех и каждого, от простолюдина до царя, она должна была охватить как грамотных, так и неграмотных, представлявших собой большинство, поэтому церковно-учительная литература была рассчитана не столько на читателей, сколько на слушателей. Чтение или слушание христианских текстов являлось одним из главных средств педагогического воздействия на человека, наставлявшее на путь спасения через убеждение и умиление.
Грамотность и книжность высоко почитались на Руси. Грамота (алфавит) лежит в основе текстов Священного писания и имеет сакральное значение так же как и сам текст. Поэтому обучение грамоте — это не обыденность, это — приобщение к великому таинству.
Чтение книг открывало перед человеком необыкновенные возможности самостоятельного обращения к премудрости, «книжная убо премудрость подобна есть солнечной светлости, но и солнечную светлость облаки закрывают, а книжные премудрости не может ни вся тварь скрыта» (Прописи XVII в. ЦГАДА, ф. 188, № 586, п. 15). Чтение наставляет человека на путь спасения, помогает уклоняться от зла, утешает в печали, просветляет разум, дает знания. Но человек должен читать книги не для праздного знания и мудрствования, а для того, чтобы в жизни следовать их наставлениям. Если этого не происходит, то чтение — бесполезно. Чтение книг не имело развлекательной цели, поэтому для человека не было нужды во множестве книг, читаемых впустую, советовали лучше «вчитаться» в одну книгу, но с пользой для души. «О человече — восклицал почитаемый на Руси Геннадий Константинопольский, — что хочешь многих ища книг?.. Довольно тебе будет для спасения, если, прочтя, творить будешь то, что в них глаголют. Если и одни только читаешь книги и творишь правду перед Богом и спасешися. Но когда то эти книги читаешь, то другие, когда и еще иных желаешь, только мудрости ищешь, деяния же и жития святых читаешь, а дел их добрых не творишь, перед людьми мудрствуешь, а перед Богом в ненависти остаешься, когда читаешь, но не творишь» (Измарагд XVI в. // БАН 1327, п. 363. Перевод автора).
Постижение «книжной силы» (содержания и его тайного смысла) не всегда предполагало обучение, необходимое для «внешней» мудрости, этот дар сниспосылался свыше божьим избранникам. Так случилось, например, с Сергием Радонежским. Как ни старался неспособный мальчик постигнуть то, чему его учили, рассказывается в Житии Сергия, у него ничего не получалось. «За это часто бранили его родители, учитель же еще строже наказывал, а товарищи укоряли». Но благодаря Божественному откровению, отведав из рук святого старца кусок просфоры, вместе с нею Сергий получил и знания: «После ухода этого старца отрок внезапно всю грамоту постиг, изменился странным образом: какую книгу ни раскроет, хорошо ее читает и понимает ее» (Памятники литературы Древней Руси. XIV. Сep. XV в. — М., 1981. С. 279, 285).
Человеку, не умевшему читать, несведущему в книгах, давалась рекомендация, удивительная своей универсальностью и простотой: «Человече, если ты не знаешь, как спастись, и книг не умеешь читать, то не делай другому того, что самому тебе не любо, и спасешься».
Каждый ребенок с детства находился под опекой учителей и наставников. Высшим и единственным учителем в духовной сфере для христианина является Христос. «Не называйтесь учителями, ибо один у вас учитель — Христос», — говорится в Новом завете. После крещения человек обретал ангела-хранителя, покровительство тезоименитого святого, а также духовного отца и мать. Духовный отец нес ответственность перед Богом за просвещение и наказание своих духовных чад, ему они обычно исповедовались, к нему приходили за жизненным советом, за разъяснением христианского учения. Крестные также обязаны были следить за воспитанием ребенка наряду с родными отцом и матерью.
Слово «учитель» в древнерусском языке употреблялось обычно в его высшем значении — это наставник на жизненном пути, человек, проповедующий «учение», Слово Божие. Людей же, профессионально занимавшихся обучением детей грамоте, называли чаще всего не «учитель», а «мастер грамоты» или просто «мастер». Преподавание для таких мастеров, как правило, не было основным видом деятельности. Ими становились люди разных профессий, владевшие грамотой, — книжные писцы, иконописцы, дьяки, подьячие, церковные дьячки и другие. Профессиональные же навыки дети, как правило, получали в семье или в ближайшем сословном окружении, иногда отдавались в обучение мастеру-профессионалу
Усилия наставников были направлены не только на ребенка, но и на человека вообще: средневековая педагогика не выделяла еще ребенка как особый объект воспитания, хотя, конечно, осознавала его возрастные особенности. Детским или отроческим (слово «отрок» употреблялось как для малого ребенка, так и для подростка) считался возраст до 15 лет. Христианское отношение к детству имело одну специфическую черту. Считалось, что в младенчестве человек еще безгреховен, а именно это состояние и есть истинная «мудрость». Поэтому не взрослый есть пример для детского подражания, а наоборот — мудрый младенец — пример для взрослого. Иисус говорил ученикам: «Если не будете как дети, не войдете в царство небесное» (Матф. XVIII, 1–4). Это, однако, еще не означало, что детей не надо учить и воспитывать. Глава Ростовской школы пастырь Димитрий Ростовский в самом начале XVIII в. уже отмечал: «Юный отрок подобен доске, уготованной ко иконному писанию, на ней же изначала иконописец напишет, аще честное, аще бесчестное, то и пребудет», поэтому в детстве необходимы хорошие наставники: «Аще бессловесным животным добр пастух нужен есть, кольми паче детем» (Сочинения св. Дмитрия, митрополита Ростовского. — М., 1875. Ч. 4. С. 278–279).
Сущностной чертой педагогики «душевного строения» было то, что она никак не касалась профессиональной сферы деятельности человека (за исключением деятельности священства), обучение которой происходило в рамках народной «трудовой» педагогики и сословных традиций. Процесс социализации ребенка определялся, таким образом, не только церковным воздействием, но и другими факторами, особенно народной системой воспитания, которая, в отличие от христианского дидактизма, была нацелена именно на мирскую, повседневную жизнь человека. Помимо «душевного строения» в воспитании ребенка осуществлялось и «мирское строение» (т. е. знание законов людского общежития), и «домостроение» (семейная жизнь и ведение хозяйства).
Обе системы воспитания — церковная и народная вынуждены были учитывать одна другую для повышения своей дидактической действенности, и в целом, несмотря на определенные противоречия, смыкались в подходах к основным общечеловеческим ценностям. Христианская педагогика в борьбе с языческими традициями и варварскими нравами того времени, сумела смягчить их суровость.
(Кошелева О. Е. Душевное строение в Древней Руси // Свободное воспитание: Альманах Vladi. — М., 1992. С. 56–63)

Лекция, реферат. Система воспитания в Древней Руси - понятие и виды. Классификация, сущность и особенности. 2021.

Оглавление книги открыть закрыть

1. Об авторах
2. ОБУЧЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
2.1 Древнерусская школа X–XI вв.
2.2 Просветительное значение Византии
2.3 «Поучение» Владимира Мономаха
2.4 Образование женщин в Древней Руси
2.5 Воспитательное значение церквей и монастырей
2.6 Образование в Московской Руси
2.7 Педагогическое значение древнерусских сборников
2.8 Влияние Юго-Западной Руси на просвещение в Московском государстве
2.9 Учебные заведения в Москве в XVII в.
3. Система воспитания в Древней Руси
4. «Поучение» князя Владимира Мономаха детям
4.1 «Пчела» как древнерусский педагогический источник
5. Педагогическая мысль XII–XVI вв.
6. «Домострой»
7. Максим Грек
8. Сравнительный анализ воспитательной сущности «Поучения» Владимира Мономаха и «Домостроя», проведенный Протопоповым в книге «Летопись Нестора»
9. Иоанн Грозный и его роль в педагогике
10. «Стоглав»
11. Влияние Юго-Западной Киевской Руси на просвещение
12. Уставы Луцкой школы

« назад Оглавление вперед »
2.9 Учебные заведения в Москве в XVII в. « | » 4. «Поучение» князя Владимира Мономаха детям